Я хотел рвать Вигге зубами и руками, зарубить его топором было бы недостаточно. Недостаточно близко, не так больно. Но как убить девятирунного? Мне нужно больше силы! Фомрир! Больше силы! Больше врагов! Больше тварей! Ты слышишь, Фомрир?

Я шел по лесу, не скрываясь. Пусть слышат! Пусть выйдут!

Не сразу я осознал, что выпустил рунную силу на полную мощь, и все животные попросту разбегались от меня. С трудом я запер ее в своем теле и прислушался.

От первой стрелы я уклонился. Вторую отбил топором и с улыбкой прыгнул к стрелку. Наконец-то! Это снова была девчонка. Она походила на ту, с которой я обменялся ножами, но это не помешало мне разрубить ее лук и рассечь ее пальцы. Из-за кустов выпрыгнули еще несколько подростков. Две-три руны. Мало. Одна стрела воткнулась мне в плечо. Костяной топор рассек мою грудь. Плевать! Без тяжелого плаща, без щита за спиной, с одним лишь топором я сплясал танец, воздавая хвалу Фомриру. Брызги крови в глаза, крики боли, нелепые отмашки, попытки закрыться от моего удара их жалким оружием. Мой топор разрубал заточенные кости, не колеблясь.

Четверо. Я подрезал каждому поджилки на ногах.

Из-за деревьев послышалась резкая трель. Сигнал? Еще раз трель.

Я обломал древко стрелы об дерево, взял в левую руку нож и стал ждать. На поляну вышел пятирунный воин. Взрослый, опытный, с железным топором, с широкой полосой по правой руке и с множеством костяшек в волосах. Они шевелились при ходьбе и весело отстукивали ритм.

Быстрый взгляд на лежащих детишек.

— Они еще живы. Отдай их мне! — пришепетывая, сказал он.

— Мне нужны их жизни.

— Их не хватит на руну для тебя.

— С тобой хватит!

И прыгнул к нему.

Быстрый, точный, сильный. Но я недаром занимался всю зиму, недаром Альрик валял меня в снегу. Я пропустил один удар слева, следующий отбил обухом топора и тут же атаковал в ответ. Новая сшибка. Плечо горело огнем, грудь и живот залило кровью. Пятирунный ублюдок был свеж и полон сил. Тут я заметил, что лезвие его топора выщерблено до зубцов. Трещины. Сырое железо. Даже мой старый топор был лучше, его острие перековывалось несколько раз с золой, чтобы сделать прочнее. Что уж говорить про нынешний?

Тогда я стал широко замахиваться и показывать очевидные удары. Порой он уклонялся, но некоторые отбивал топором. И я почти не глядел на воина. Только на его оружие.

Еще немного! Еще удар!

И когда нижний край лезвия откололся и отлетел в сторону, я рванул вперед. Он успел срезать кусок кожи с моего плеча и тут же получил удар ножом в живот. Топором я раздробил ему колени, заткнул рот тряпкой, вскинул на плечи и сказал:

— Если твоей жизни хватит, я не трону детей. Клянусь Фомриром!

И побежал к Тулле.

Он еще дышал. Едва-едва, но дышал.

Айсландер увидел его изувеченное тело, глянул на меня и кивнул. Я вынул кляп и сказал:

— Надеюсь, мы встретимся в дружине Фомрира!

— Дай мне какое-нибудь оружие, — прошипел воин.

— Фомрир принимает всех убитых в бою. Ты хорошо сражался.

Нож в руке Тулле, удар в горло айслендера. Я смотрел, как уходит из него жизнь, и ждал. Ждал. Последние судороги.

Тулле выглядел более мертвым, чем человек, у которого он только что отнял жизнь.

Ничего…

Я снова побежал к лесу, не забыв уложить Тулле обратно в трещину и закрыть ее камнем. Труп там же прикрыл несколькими валунами.

Детишки пытались отползти, спрятаться, но найти их не составило труда.

— Не надо, — повторял парнишка, который оставил у меня порез на груди. — Не надо. Прошу, не надо.

Я не мог утащить всех сразу. Крови из меня вытекло немало, рот пересох так, что язык почти не шевелился. Волокуша? Долго, много следов, шумно. Да плевать! Они успели до моего прихода перетянуть раны на ногах, так что с этим возиться не пришлось. Я связал двоих трехрунных животом к животу, закинул на спину и пошел к холмам.

Тяжело. Несмотря за завязанные рты, они что-то мычали, дергались, один из них все время тыкал мне в спину пальцем. В одно и то же место. Шаг за шагом. Это бесило меня так, что хотелось швырнуть их на землю и отрубить им все пальцы. Мелкие уродцы. Если бы та дура не выстрелила в меня из лука, я бы их не нашел. Видимо, они решили сменить тактику и убивать нас по одному. Это могло бы даже сработать. Особенно если бы они не поторопились напасть до прихода пятирунного наставника. Так что сами виноваты!

В Бездну!

Я снова откатил камень, выволок на одеяле Тулле. Всё еще жив. Вигге — мастер своего дела. Пытал и увечил так, чтобы причинить как можно больше боли, но не убить.

Этим я не стал ничего говорить и рты развязывать не стал. Недостойны.

Нож в руку Тулле. Удар. И наконец она пришла! Благодать.

Тулле застонал от боли, его изломанные кости скрипели, выкрученные суставы щелкали, лохмотья кожи иссыхали на глазах и отваливались, раны затягивались. Постепенно изорванное лицо приобретало черты моего друга. Только вот глаз… Новое веко отросло, но под ним так и осталась пустота.

Я сидел и рыдал, как безрунная девчонка. И мне не было стыдно.

— Кай.

Три тонких шрама остались на его лице. Потерян глаз. На нескольких пальцах так и не появились ногти. Но самые тяжелые раны были излечены.

— Сколько еще рун я получу благодаря тебе? — сказал Тулле. — Может, мне и дальше ничего не делать? Знай себе лежи, а тебе благодать ведрами подтаскивают.

— Да. Знай себе лежи под чужим ножом. Или тебя мечом разделывали?

Он вытянул руки перед собой и содрогнулся.

— Не вспоминай.

— Так, а что теперь делать с этим? Он больше не нужен.

Я посмотрел на притащенного парня. Он лежал и издавал какие-то странные звуки. Тулле подскочил, вытащил тряпку у него изо рта, и парень тут же выблевал целую лужу. Как только не задохнулся?

— Там в лесу еще двое лежат, — добавил я.

— Не надо! — прошептал парнишка. — Там моя сестра. Ты же получил, что хотел…

— Вы хотели убить меня, я убил вас. Всё честно. Да даже если и нет, мне насрать.

Вдруг мои ноги подкосились, и я рухнул на камни.

— Кай! — как сквозь туман донесся голос Тулле. — Эй! Я ведь тебе шестирунных натаскать не смогу! Кай!

Пара увесистых оплеух. Теплая вода. Через какое-то время я пришел в себя.